V глава. Автопортреты.

Самой увлекательной и многообразной группой среди портретов, выполненных рукою Пушкина, являются автопортреты. Говоря об огромной значимости автопортретов Пушкина, сравнивая эти наброски с портретами поэта, выполненными профессиональными художниками, А.М. Эфрос писал: «…автопортреты Пушкина имеют огромную документальную ценность. Это наиболее надёжные свидетельства примет и особенностей пушкинского облика. Они тем более важны, что охватывают весь основной период его жизни. Они отражают разные состояния, самочувствия, самонаблюдения Пушкина. Этого нет в официальных портретах поэта. Два основных портрета – Кипренского и Тропинина – и два добавочных – акварель Соколова и карандаш Вивьена, - сделанные с живого Пушкина, не могут перевесить ни убедительностью, ни интимностью дилетантских, черновых пушкинских зарисовок. В его набросках есть непосредственность и близость, которая не вызывает сомнений и свидетельствует каждой своей подробностью, что именно так он выглядел или так обряжал себя, или таким хотел себя видеть. На автопортретах лежит горячность повседневности, живого прикосновения к большим и малым фазам пушкинской судьбы».135
Он сделал с себя в три раза больше изображений, чем все его современники, вместе взятые. Р.Г. Жуйкова насчитывает 91 автопортрет136.
Автопортреты в подавляющем большинстве сосредоточены в пределах одного десятилетия. Нет автопортретов, которые были бы сделаны до 1820 г., и совсем ничтожно число их после 1830 года. Нужны были потрясения, изгнания 1820 г., что бы он стал для себя главным предметом внимания и что бы его графика отразила это. В «Кавказском пленнике», в «Бахчисарайском фонтане», в начатом «Онегине» у Пушкина появились первые зарисовки с себя. Действительно, этот год отмечен первым настоящим автопортретом, если придерживаться датировки А.М. Эфроса 137 (Цявловская же считает что портрет был нарисован 1817 – 1818 г.г. 138) (рис.103). Изображение сделано крупным масштабом. Это один из не многих погрудных автопортретов. Обычно Пушкин довольствовался простым профилем. Здесь же он нарисовал себя в полуфигуру и тщательно прочертил все – и голову, и туловище, и детали костюма. Более того, он заключил свое изображение в медальон и штрихом затушевал фон.
Любопытные черты лица двадцатилетнего Пушкина. Весь облик подтянут, худощав, заострен; у него покатая линия лба, надбровий, носа; выступающая в перед верхняя губа; извилистая линия рта; вздернутые очертания ноздрей; срезанный подбородок, большие выпуклые глаза.
Индивидуальна на первом портрете прическа: она не большая, тщательно приглаженная. Больше такой манеры носить волосы у Пушкина мы не встретим. Начиная с кишиневских и кончая предсмертными изображениями, везде дальше пойдет вольная, играющая прядями и кольцами копна волос.
Наблюдения А.М. Эфроса показывают, что «… автопортреты появлялись массой тогда, когда Пушкин стоял перед жизненными осложнениями или внутренними потрясениями»139.
Действительно, основные скопления пушкинских автопортретов связанны со следующими датами: 1823 г., октябрь – декабрь, в Одессе; 1824 г., май – июнь, сентябрь – ноябрь; в Одессе и Михайловском; 1826 г., январь вместе с последними числами декабря 1825 г., в Михайловском; и 1829 г., апрель – декабрь, преимущественно в Москве.
Октябрь – декабрь 1823 г. в Одессе – это очень важная пора в личной жизни Пушкина. Наступил кризис в личных делах и в служебном положении. В эти месяцы, с одной стороны, дело подошло к разрыву с Амалией Ризнич, и вместе с тем начиналось новое, еще более осложнявшее положение Пушкина, увлечение Е.К. Воронцовой, женой наместника края и начальника Пушкина; с другой стороны, отношение с этим начальством уже дали трещину, принесли Пушкину первые унижения, и уже обеим сторонам стало ясно, что вместе им не ужиться. В черновиках «Евгения Онегина», писавшегося как раз в это время, в первой и второй главах пушкинские самозарисовки все время перекрещиваются с изображениями остальных участников драмы – с профилями Ризнич, Воронцовой и «лорда Мидаса».
Тяжесть и напряженность сложившейся ситуации отразилась, по-видимому, в рисунке стареющего Пушкина (рис. 104). Рисунок находится в черновиках X и XI строфы второй главы «Евгения Онегина» Пушкин изображен здесь старым, почти дряхлым, с морщинами на лице, складками на шее и остатками волос вокруг голого черепа.
Есть среди рисунков и авто портрет романтического характера, с длинными вьющимися волосами (рис.105).
Большинство одесских автопортретов показывают нам Пушкина без локонов, подстриженным. Первый из них нарисован возле черновика строфы XLV первой главы «Евгения Онегина», в конце октября 1823 г. (рис.106). Вид у Пушкина строгий, у него уже нет длинных кудрей. Очевидно, в связи с переездом в Одессу (в июле 1823 г.), город европейский, Пушкин отказался от своего романтического вида.
Месяц спустя сделанный портрет изображает Пушкина, одесского, с серьезным лицом, в черном фуляре, уши не тонут под волнами кудрей, они обнажены (рис.107).
Но есть рисунок – исключение в этой серии. Автопортрет прежнего романтического характера, с длинными вьющимися волосами.
Он нарисован тогда же, когда и первый бесспорный автопортрет, на полях черновых строф XI и XII второй главы «Евгения Онегина», непосредственно перед ноябрьским (рис.108).
Хоть и нарисован этот портрет в Одессе, это – портрет ретроспективный. Под ним нарисована головка юной Марии Раевской – того периода, когда три года назад – участвовали они оба в путешествии семейства Раевских на Северный Кавказ.
Но, не смотря на то, что Пушкин восставливает в воображении свой былой длиннокудрый облик, его лицо в портрете несет печать нынешнего, зрелого вида своего.
Вторая группа автопортретов, возникшая в 1824 г., приходится на конец отношений Пушкина с Воронцовой, ссору с наместником и вынужденный отъезд в Михайловское. Май – июнь, это – унизительная командировка «на саранчу», письмо Воронцова в Петербург с требованием перевода поэта из Одессы, отставка, предписание выехать в псковскую губернию; сентябрь – ноябрь, это – первые месяцы ссылки в Михайловском, крайнее обострение отношений с семьей, резкая ссора с отцом, приведшая Пушкина к ходатайству о переводе его в крепость, отчаянные письма к друзьям в Петербург, попытка бежать за границу.
Наиболее разработанными являются три автопортрета указанного периода (рис.109). Эти портреты необычны по замыслу и по деталям. Пушкин пробудит себя в разных видах. Об особенностях поведения Пушкина сохранились сведения кишиневских лет: «… на главной улице Кишинева часто видали Пушкина с длинными волосами, в фуражке, или коротко остриженными, в красной феске: Пушкин иногда подвержен был горячке, а потому принужден был брить голову и тогда в коротком кругу носил феску»140. В одном из рисунков подобного характера, именно в среднем автопортрете данного листа, он довольствуется тем, что представляет себя без обычных кудрей, с коротко остриженной головой. В обоих других он переносит себя в другую эпоху, в другую страну: эти автопортреты даны в костюме и прическе французских людей конца XVIII в., на одном – эпохи взятия Бастилии, 1790-х годов. Объяснение такой трансформации дает текст, находящийся на этой же странице, который посвящен французской революции и Наполеону: «… Вещали книжники, тревожились цари, // Свободы буря поднималась… и вдруг нагрянула… // Явился муж земных судеб… // Рабы затихли вновь…»141.
Третья группа автопортретов – конца декабря 1825 г. и всего января 1826 г., - связана, разумеется, с важнейшим событием – с разгромом и последствиями декабристского восстания, ожидание решения своей участи. Автопортрет, сделанный Пушкиным в первых числа января в окружении декабристов (см. рис.76 данной работы) – лучшее доказательство этого состояния.
К тому же времени относится единственный автопортрет Пушкина, сделанный во весь рост (рис.110). По ряду деталей его можно назвать выходным, так как Пушкин изобразил себя в выходном костюме на прогулке, в шляпе с тростью в руке. Рисунок исполнен сразу, изменению подверглась только одна деталь – шляпа, которая сначала была обычного, официального типа, а затем переделанная Пушкиным в сельский, помещичьий картуз, надвинутый на лоб почти карикатурно, как почти карикатурен весь облик Пушкина.
В рисунке «Эскизы разных лиц, замечательных по 14 декабря 1825г.» среди большой группы профилей декабристов находится автопортрет. Он сделан не в профиль, а в фас. Это редчайший случай у Пушкина. А.М. Эфрос так пишет об этом профиле: «перо шло по бумаге осторожно, но уверенно; несмотря на миниатюрность изображения, перо возвращалось к пройденному месту, чтобы уточить или исправить деталь. Чувствуется пристальность глаза, глядящего на модель и выверяющего извилины лба, скул, щек, носа, глазных орбит. Именно в данном случае вполне вероятно, что Пушкин делает этот портрет не наизусть, а видя себя на расстоянии в зеркале. Оно отражало его облик уменьшенного, но четко»142.Во всяком случае, это одно из наиболее замечательных самоизображений Пушкина. Листок был заполнен в конце января 1826г., и если общая серия профилей декабристов отражала пушкинскую тревогу за них, в связи с разыгравшимися событиями, наличие автопортрета, видимо, свидетельствует, что Пушкин о собственной участи в это время почти перестал беспокоится.
Прежде чем перейти к следующему периодов возникновения автопортретов следует сказать о рисунке, который на наш взгляд является итогом к предыдущим автопортретам (сентябрь 1826г.). Этао два автопортрета расположенные друг под другом (рис.111). Они сопоставляют два изображения Пушкина – молодым и зрелым. Верхнее изображает рисует его с длинными и густыми вьющимися кудрями, знакомого нам по рисункам начала двадцатых годов. Нижний рисунок представляет, видимо, облик Пушкина настоящего времени, зрелого, пережившего в ссылке разочарования и потери: сначала разлука с друзьями, потом вынужденное уединение в деревне, тяжелые отношения с отцом, под надзором которого состоял поэт в Михайловском. Наконец – восстание 1825г., аресты, казнь, ссылки друзей.
Наконец, последнюю большую группу своих изображений Пушкин делает в 1829г., весной и, главным образом, осенью. Решалась его личная судьба, он просит у Н.И. Гончаровой руку ее дочери. Наступает 1830г., надвигается вся тяжесть материальных забот об обеспечении будущей семьи; теперь в зарисовках Пушкина появляются профили Н.Н. Гончаровой – невесты, потом жены, а сам он отступает на задний план и уже зарисовывает себя случайно, редко, с очень большими переменами: в 1831, 1833, 1834гг. портретов нет.
Один из наиболее замечательтных автопортретов – это «большой автопортрет» 1829 г. из ушаковского альбома, в котором «… высота формально – художественной выразительности соединена жизненной убедительностью лица и психологической углубленностью, делающими это изображение более «пушкинским», чем даже знаменитые, капитально – разработаннные портреты Тропинина и Кипренского, выдающие свою условость и поверхность при сравнении с этим вдохновенным наброском» 143.(рис. 112)
Есть рисунки, связанные с путешествием Пушкина в Арзрум, 1829 г. Например, рисунок в бурке, который, как указал еще Л.Н. Майков, является иллюстрацией к рассказам Пушкина в семье Ушаковых о приключениях во время арзрумского путешествия (рис.14): «Это – Пушкин во время одной из схваток с турками (14 июля 1829 г.), когда он, действительно, бросился с жаром вперед и чуть не был ранен или взят в плен неприятелем»144. Пушкин изобразил свой наряд в точности, каким он был в этот день, очевидец (генерал Ушаков) отмечает: «Опытный майор Семичев… едва настиг его и вывел насильно из передовой цепи казаков в ту минуту, когда Пушкин … схватил пику после одного из убитых казаков, устремился против неприятельских всадников … Донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собой незнакомого героя в круглой шляпе и бурке»145.
Таким рисовал себя Пушкин. Но каким его видели художники, современники поэта, и как сам Пушкин оценивал портреты, выполненные ими.

VI Глава.
Портреты А.С. Пушкина.
Пушкина изображали почти все крупнейшие художники его времени.
Рассматривая портреты, индивидуальные и групповые, эскизы и завершенные, можно представить себе всю сложность задачи, стоявшей перед теми, кто изображал Пушкина. Многие современники отмечали изменчивость его облика, способность резко преображаться в зависимости от смены настроения, от душевного состояния. Об этих качествах поэта писала в своих воспоминаниях А.П.Керн: «Он был очень неровен в обращении: то шумно весел, то грустен, то робок, то дерзок, то нескончаемо любезен, то томительно скучен, - и нельзя было угадать, в каком он будет расположении духа через минуту»146.
Другая современница, хорошо знавшая поэта, В.А. Нащекина вспоминала о нем: «Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности. Я видела много его портретов, но с грустью должна сознаться, что ни один из них не передал и сотой доли духовной красоты его облика – особенно его удивительных глаз. Это были особые, поэтические задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна душ и ощущений, переживаемых душою великого поэта. Других таких глаз я всю мою долгую жизнь ни у кого не видела <…> Более привлекательного человека и более милого и интересного собеседника я никогда не встречала»147.
На одном из ранних портретов Пушкина изображен задумчивым подростком с характерными, запоминающимися чертами лица, с серьезными глазами и слегка надутыми губами. Он сопровождает первое издание «Кавказского пленника», выпущенного в 1822г. Н.И. Гнедичем с таким предисловием: «Издатели присовокупляют портрет автора, в молодости с него рисованный. Они думают, что приятно сохранить юные черты поэта, которого первые произведения ознаменованы даром необыкновенным»148. Гравюра была помещена без ведома Пушкина, и он несколько скептически отнесся к ее появлению, о чем писал Гнедичу из Кишинева 27 сентября 1822г. «Александр Пушкин мастерски литографирован, но не знаю, похож ли …»149. Поэт ошибочно именует гравюру «литографией», но, заметьте, отмечает ее мастерское исполнение.
Пушкин представлен на этом портрете в возрасте 15-17 лет, во время пребывания его в Царскосельском лицее. Несомненно, Гейтман использовал для гравюры рисунок с натуры. Но кто был его автор? В науке существует на этот счет несколько мнений. Некоторые исследователи считают, что автором рисунка является – О. Кипренский или Ксавье де Местр. Но наиболее правдоподобной, на наш взгляд, выглядит точка зрения И.Э. Грабаря, который считает, что автором портрета является С.Г. Чириков, а доработал его К.П. Брюллова150.
Возвращение Пушкина в Москву после шестилетней ссылки было триумфальным. Имя поэта, по словам П.А. Вяземского, «сделалось народной собственностью». Но большинство почитателей таланта поэта могли судить о внешности Пушкина лишь по гравюре Е.И. Гейтмана, изображавший еще юного стихотворца. Ни на юге, ни в Михайловском с Пушкина портретов никто не писал.
К периоду возвращения из ссылки относится создание карандашного портрета с натуры, выполненного французским художником – портретистом Ж. Вивьеном, который в 1810 – 1840 – е гг. работал в Москве. По своему характеру портрет носит камерный характер, и знали его немногие друзья и поклонники поэта. Известно два варианта портрета, почти не отличающиеся друг от друга: один из портретов принадлежит Пушкину, а другой был подарен Баратынскому. О своем отношении к этому портрету Пушкин ничего нигде не говорит.
В начале 1827 г. портрет Пушкина пишет замечательный Московский художник Тропинин.
Скульптор Рамазанов, современник и собеседник Тропинина, рассказывает: «Тропинин написал портрет Пушкина по его собственному желанию, для подарка г. Соболевскому… Соболевский хотел иметь портрет Пушкина домашнего, обыкновенного, каким он был всегда, непричесанного и неприглаженного… Заказчик желал, чтобы Пушкин был написан в его красивом халате, с длинным ногтем на большом пальце и с кольцом на другом. Пушкин ходил к Тропинину на улицу Ленивку...»151.
Тут самое важное, что портрет написан по его – то есть Пушкина – собственному желанию. Это подтверждает и Соболевский: «Портрет Александр Сергеевич заказал Тропинину для меня и подарил мне его на память в золоченой великолепной рамке». И еще: «Портрет Тропинина заказал сам Пушкин тайком и поднес мне его в виде сюрприза, с разными фарсами»152. Пушкин сам хочет, чтобы был написан его портрет, сам выбирает портретиста – именно Василия Андреевича Тропинина. Выбор художника не случаен. В.А. Тропинин был популярен в Московских кругах как отличный портретист.
Пушкин хочет предстать на портрете перед другом в халате. Костюм этот своего рода символ – противоположность чиновному или военному мундиру.
В повороте головы глубокая задумчивость, но поворот величественен и горд, широко разворачиваются плечи, фигура поэта обретает уверенность и силу. Складки халата широкие, свободные, плавные, говорят о внутренней освобожденности поэта. Слегка встрепанные завитки волос, свободный, расстегнутый ворот, небрежно повязанный шарф, не стягивающий шею, говорят о будничной простоте «домашности» Пушкина.
Правая рука поэта с перстнями на большом и указательном пальцах свободно лежит на столике. Тут же открытая книга. Зрителям и прежде случалось видеть на тропининских портретах людей, поднявших глаза от книги и предавшихся собственным мечтам. Но здесь, по мнению В. Порудоминского, … не праздная мечтательность, здесь мечта творческая»153.
Н.А. Полевой писал о портрете: «… схожесть портрета с подлинником поразительная. % Хотя нам кажется, что художник не мог совершенно схватить быстроты взгляда и живого выражения лица поэта. Впрочем, физиономия Пушкина – столь определенная, выразительная, что всякий хороший живописец может схватить ее, - вместе с тем и так изменчива, зыбка, что трудно предположить, что бы один портрет Пушкина мог дать о нем истинное понятие»154.
В этом же 1827 г. был создан второй портрет Пушкина, выполненный Кипренским, по заказу Дельвига. Лицо Пушкина на портрете Кипренского спокойно, но в повороте головы, в неподвижности плеч, в руках, крепко скрещенных на груди, передано скрытое волнение поэта. Есть достоверные свидетельства, что поначалу на холсте не было бронзовой фигуры Музы, богини – покровительницы Поэзии, с лирой в руке стоящей справа за плечом Поэта. После окончания работы друзья Пушкина просят художника дополнить портрет изображением Гения Поэзии: они имеют в виду изваяние Музы. «Но я уже изобразил Гения Поэзии», - отвечает Кипренский: он имеет ввиду Пушкина.
И все – таки он уступает просьбам. Вряд ли требовательный и серьезный художник делает это лишь для того, чтобы угодить заказчикам. Появление бронзовой Музы за плечом Пушкина, без сомнения, что-то изменяет в готовом портрете. Наверно, фигура Поэта, становится более величественной, скульптурной.
Откликом поэта на свой портрет работы Кипренского стало стихотворение: «Любимец моды легкокрылый…»
Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит…
Пушкин радуется, что портрет подобен отражению в зеркале; разве только замечает шутливо, что наружность его из-под кисти живописца вышла приукрашенной.
Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз…
Поэт посмеивается над модными иностранными портретистами, работавшими тогда в России…
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз, -
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.
В этих строках Пушкин выражает суть творения Кипренского. «Не в том волшебство искусства, что изобразил похоже, а в том, что вновь создал. Не оттого чего человек на портрете обретает бессмертие, смеется над могилой, что лицо его как бы навеки осталось на поверхности зеркала, а оттого, что художник, закреплял на холсте черты его облика, вновь создает образ питомца муз – Поэта»155.
В себя как в зеркале я вижу, -
Продолжает Пушкин, -
Но это зеркало мне льстит.
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Аониды – еще одно имя искусства, муз. человека, изображенного на портрете, любят музы, они пристрастны к нему, они дарят ему вдохновение. Вдохновенный поэт, написанный Кипренским, оправдывает доверительную склонность муз. Вот почему изображение показалось лестным Пушкину:
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид, -
заканчивает он послание. Живописец намеревается увести портрет за границу, показать на европейских выставках. Но этому плану не суждено осуществиться. Портрет останется в России.
Существует еще одно доказательство, что этот портрет нравился поэту, и что он им дорожил. После смерти Дельвига, в 1831 г., Пушкин покупает портрет у его вдовы и всю жизнь будет держать при себе.
Славу Кипренского по праву делит с ним известнейший гравюр того времени Н.И. Уткин. «Лучший портрет моего сына есть тот, который написан Кипренским и гравирован Уткиным», - писал С.А. Пушкин уже после смерти поэта156.
Положив в основу своего портрета знаменитое полотно О.А.Кипренского Уткин внес значительный вклад в иконографию Пушкина.
Сравнивая гравюру с портретом, сразу замечаем, что на нее не попали скрещенные руки поэта, убрана также бронзовая фигура Музы. Это заставляет зрителя пристальнее вглядываться в лицо Пушкина. Но гравюр и лицо передает по - своему. Оно несколько удлинено, изменился взгляд поэта, иначе показаны волосы.
Портрет был впервые напечатан в «Северных цветах на 1828 г.», где были помещены главы из произведений А.С. Пушкина «Евгений Онегин» и «Граф Нулин».
В следующем году гравюра была опубликована во втором издании «Руслана и Людмилы» и в альманахе «Подснежник».
По свидетельствам современников гравюра Уткина точно передавала внешний облик поэта. Баратынский, едва увидев альманах, пишет Пушкину: «Портрет твой в «Северных цветах» чрезвычайно похож и прекрасно гравирован»157. Свидетельство важное: Баратынский имеет возможность сравнивать, он – обладатель портрета Пушкина, рисованного Вивьеном, и, несомненно, видел также тропининский портрет. И «первый друг» Пущин отмечает, что Пушкин был очень похож на портрет в «Северных цветах».
И писатель И.А. Гончаров, автор «Обыкновенной истории» и «Обломова», вспоминая свою молодость и встречу с Пушкиным, которого видел, будучи студентом Московского университета, свидетельствует: «лучше всего, по-моему, напоминает его гравюры Уткина с портрета Кипренского…»158.
И сам Пушкин, видимо, остался доволен гравюрой Уткина, так как именно к нему Пушкин обратился в 1837 г. с просьбой повторить гравюру на стали, так как медная доска от многочисленного тиражирования пришла в негодность.
Скульптурных прижизненных изображений Пушкина нет, так как он опасался, что богатый духовный мир его, преобразующий его черты, не пробьется наружу сквозь каменную неподвижность скульптуру. Именно этим он объясняет жене своей в письме отказ скульптору пожелавшему исполнить портрет его: «здесь хотят лепить мой бюст. Но я не хочу. Тут арапское мое безобразие предано будет бессмертию во всей своей мертвой неподвижности..»159.
При изучении прижизненных портретов Пушкина мы еще раз убеждаемся, что Пушкин был дружен с лучшими художниками своего времени и имел в них «оригинальный взгляд» не только на искусство в целом, но и на собственное изображение.

Вернуться на предыдущую страницу